Борис Надеждин и Конституционный Суд: жалоба для заголовков

Конституционный Суд – не швец, не жнец и не кузнец. КС – это не универсальная волшебная палочка, которая исправляет дефекты государства при малейшем намеке на несправедливость. КС – это орган, для обращения в который нужно строго выполнять не только требования закона, но и соблюдать чёткость и качество правовой позиции. Даже потенциально проигрышное дело не избавляет заявителя от выполнения хотя бы минимальных требований к аргументации. Это – элемент уважения к КС и суду в целом.

Мы можем критиковать решения КС и часто с ним не соглашаться. Ведь это часть правового диалога. Но обращаться в него только ради того, чтобы затем обвинить  КС в несправедливости решений – значит искать удобную историю для упрёков.

О подаче жалобы экс-кандидата в Президенты в КС написал Коммерсантъ. Мы прокомментировали. Но для сайта публикуем расширенную версию.

1. В своей жалобе Надеждин фактически оспаривает не столько отдельные конкретные нормы закона, сколько саму существующую конструкцию и институт проверки подписей, включая экспертные процедуры, лимиты брака и требования к спискам сборщиков. По сути, он ставит под вопрос не точечную проблему, а всю модель контроля поддержки кандидатов через массовую верификацию подписей. Если КС пойдёт на встречу таким требованиям, это поставит под сомнение сам институт сбора подписей, что маловероятно.

Для Конституционного Суда такой подход заведомо проблематичен: КС традиционно исходит из того, что оценка допустимости самих избирательных процедур — прерогатива законодателя, а его задача лишь проверять, не выходит ли конкретная норма за рамки Конституции. Когда жалоба нацелена по сути на демонтаж или радикальную ревизию всей процедуры, а не на локальные изъяны нормы, КС, как правило, воздерживается от удовлетворения таких требований, считая их предметом политической, а не конституционной оценки.

2. По сути, жалоба Бориса Надеждина в Конституционный Суд не содержит самостоятельного анализа неконституционности самих оспариваемых норм, а строится исключительно через призму того, как именно ЦИК их применил в его деле, отказав в регистрации. Все доводы о том, что нормы о процентах брака, экспертизах или списках сборщиков якобы избыточны или неопределённы, в жалобе иллюстрируются только на примере конкретного решения ЦИК. Акты ЦИК не могут быть предметом нормоконтроля.  Такая жалоба представляет собой завуалированное несогласие с выводами ЦИК и судов общей юрисдикции, которое перенесено в плоскость Конституционного Суда.

Короче, аргументация в ней построена так, что КС, чтобы ответить на вопрос, пришлось бы фактически исследовать, было ли достаточным количество действительных подписей у Надеждина, были ли экспертизы мотивированы, были ли сборщики в нужных списках — то есть выходить на оценку фактов, что КС делать не уполномочен. Построение аргументации требовала бы другого фокуса и постановки проблемы.

   3. Избирательный залог и исторический аргумент

С одной стороны, Надеждин в своей жалобе действительно упоминает, что более жёсткий подход к проверке подписей ранее объяснялся альтернативой в виде внесения избирательного залога, который теперь отменён. Однако эта ссылка носит лишь констатирующий характер.

Историческая отсылка сама по себе не может служить доказательством неконституционности — то, что законодатель в прошлом использовал более мягкий механизм, вовсе не означает, что он конституционно обязан его сохранить. Конституционный Суд исходит из того, что критерий конституционности нормы не определяется её изменениями во времени или сравнением с предшествующей редакцией закона, а оценивается по тому, позволяет ли текущее регулирование достигает легитимных целей и не нарушает ли непосредственно гарантии Конституции. Таким образом, историческая динамика может иллюстрировать законодательные тенденции, но не доказывает сама по себе неконституционность новой редакции закона.

Это упоминание осталось лишь фактом биографии закона, без детального анализа того, почему ужесточение подписных барьеров после отмены залога стало несоразмерным ограничением пассивного избирательного права.

4. Российское избирательное законодательство отличается высокой степенью бюрократизации и формализованности процедур. Это отмечал и сам КС в ряде постановлений. Строгие лимиты по браку подписей, многочисленные технические требования к оформлению списков сборщиков и формальные основания для их “отбраковки” действительно создают порой чрезмерную нагрузку на кандидатов и штабы.

Однако КС не занимается оценкой того, насколько выбранная модель регулирования чрезмерно сложна или удобна для кандидатов — его задача лишь проверить, не нарушает ли сама норма прямых положений и принципов Конституции. В жалобе Бориса Надеждина, по сути, ставится вопрос о том, что эта сложная система сработала против него в конкретной ситуации, а не о том, что сами нормы однозначно противоречат Конституции.

Если же говорить о том, что именно количественный критерий – т.е. процент допустимого брака в подписях, – то аргументация бы требовала также совершенно другого подхода: оценки соразмерности такого вмешательства и чёткая и ясная иллюстрация, как это поражает сущность конституционного избирательного права. Иными словами, в жалобе просто перечислено: было 25% — стало 5%, значит это избыточно. Для качественного риторического построения важно не только сослаться на количественное снижение лимитов, но и развернуть анализ — почему это не адекватно легитимной цели проверки поддержки, не соразмерно и бьёт по сути права быть избранным.

5. В своей жалобе Надеждин объединил в одном конституционном обращении два разных судебных процесса: первый — оспаривание норм закона, применённых при отказе ЦИК в его регистрации, и второй — оспаривание норм, легализующих подзаконные акты ЦИК, которые он безуспешно пытался оспорить ранее в Верховном Суде. Тем самым он создал единый конституционный спор, который на деле является лишь продолжением двух разных процессов в судах общей юрисдикции, сводящихся к несогласию с итоговыми актами ЦИК. Это допустимо с точки зрения формальных требований к жалобе (вернее, заявитель не ограничен в том, чтобы так поступить), но это не лучший выбор с позиции донесения своей позиции в КС.

6. Структура. Жалоба в КС – это не рассказ о своей боли, а прежде всего инструмент для убеждения судебного органа. КС получает тысячи обращений. Чёткая структура — это элемент уважения к суду и гарантия того, что твой ключевой аргумент не потеряется среди деталей о личных экспертизах, подписях, списках сборщиков и прочем, которые для КС вторичны. Если структура жалобы размыта, доводы размазаны и перемешаны с фактами конкретного дела, суд не может чётко вычленить, какой именно дефект заявитель видит в законеи где это нарушает Конституцию. Это сразу снижает юридическую эффективность жалобы. Структура жалобы Надеждина не совсем удачно выдержана: с одной стороны, есть отдельно раздел про обстоятельства дела заявителя, но с другой – они же снова повторяются в части правовой позиции, как будто заявитель спорит с фактами, которые сам КС не оценивает.

7. Аргументационная слабость правовой позиции. В муткортах я часто тренирую детей – школьников и студентов – и говорю: нельзя писать так, чтобы аргументы, которые отсылают к общим принципам права, просто подвисали в воздухе. Должен быть конкретный “конненкт” между принципом, его нарушением и последствием. Нельзя просто заявить о приоритете прав и свобод, о правах как высшей ценности, как о красивом слове, не связав с проблемой жалобы. Отсылка к общим конституционным принципам без конкретного наполнения бессмысленна. Как говорила профессор конституционного права, жалоба в КС – пусть и не научная работа, но научное подбрюшье. И это действительно так: к жалобе в КС предъявляются не только требования закона, но и требования научной и аргументационной строгости.

Вместо выводов. В суд идут за правом, а не за аплодисментами. Право требует искренности даже в споре. Кто идёт в суд ради заголовков, тот использует правосудие как декорацию, а не как основу справедливости.

То, что написано выше, никак не умаляет работы автора жалобы. И тем более не исключает положительного решения КС в части аргументов. Всё-таки, хоть КС и связан аргументами жалобы, это не значит, что он может найти проблему и скорректировать часть избирательного законодательства.

Но читая текст жалобы, меня не покидало ощущение, что заявитель будто сам напрашивается на отказ КС. Положительное решение или качественный ответ в отказном определении будет большой уступкой КС.

Иван Брикульский, специалист в области конституционного правосудия